Полковнику никто не пишет

- Мадам Альворадо-о... - шеф анестезиологической службы ласково похлопал пациентку по плечику. - Мы у кровати. Двигаемся в бок путем переползания.
- А я-а та-ак хорошо выс-па-лась...
- Ну, я уверен, что вас же Светлана Петровна предупредила, что анестезиолог здесь хороший...
- Предупредила. Конечно предупредила, - закивала головой шеф гинекологической службы.
- Еще я уверен - Светлана Петровна вас не предупредила, что при этом, сволочь он редкая. И гордится этим...

- Алексей Романович, вы как с этой Альворадой общались? Нормально? - операционная сестра Клавдя затянулась своей электрической какбысигаретой, изображая "онанизм от курения", если цитировать нашего героя.
- А чего бы ненормально? Спросил не родственники ли ей, кроме Педро Альворадо, Фернан Кортес и Франсиско Писарро?
- А это кто? - вытаращилась на нашего героя операционная сестра Клавдя.
- Конкистадоры. Из тех что я помню. - мечтательно ответил Алексей Романович. И продолжил еще более мечтательно, - Эльдорадо. Полковник Перси Фосетт...
- Ну вы дали! - возмущенно заговорила операционная сестра Клавдя. - Это сейчас ей сорокет. А я помню как она диджеем по ночным клубам зажигала, пока удачно за границу замуж не вышла. Кон-киста-доры... Тут чего попроще надо! Тортуга, шлюхи, ром!
- Ро-ом. Хемингуэйщина... - опять мечтательно ответил Алексей Романович. И продолжил еще более мечтательно, - но Ремаркщина и кальвадос как-то роднее. Знаешь, Клавдя, а ты права. Когда-то давно, я немного играл в немодный ныне теннис. Так мне еще тогда говорили, что у меня резка очень тонкая. Мячик после слайса над сеткой, конечно, зависал красиво. Но очень часто падал обратно на мою сторону...

- Как-то скучно мы живем. - Внезапно произнес анестезиолог, откинувшись на спинку своего кожаного кресла на колесиках и глядя на экран наркозного аппарата. - Нет экстренных операций, нет экстренных переливаний крови. Визга нет. Драйва нет. Наркоз, сука, и тот по линеечке...
- Вы что, Алексей Романович, перестаньте! - подала возмущенный голос шеф гинекологической службы. - Накаркаете.
- Накаркаю - вызову, Светлана Петровна. - Отозвался шеф службы анестезиологической. - Примерно в два часа ночи. Я сегодня дежурю.
- А я приду. Не боитесь?
- Напугали. Старую портовую шлюху вялым хером. - Шеф анестезиологической службы немного подумал и продолжил во избежание недомолвок. - Если кто не понял, то старая портовая шлюха - это я.
- Все мы поняли, Алексей Романович. Понятно, что старые портовые шлюхи - это не мы. - Светлана Петровна тоже четко обозначила свою жизненную позицию.
- Та-а-ак. То есть вы хотите сказать, что вы - шлюхи молодые? - Алексей Романович произнес эту фразу крайне задумчиво...

Заходил в гости молодой человек со своим новым лучшим корешем. Кореш был тих, скромен и стеснителен. Пока его неосмотрительно и случайно не оставили на кухне одного.



Кстати, заснул он у меня на руках, мурлыкая то ли от поглаживаний, то ли от сосания мочки моего уха. Теперь у меня там засос...

Судя по хэштегу, ЖЖ теперь вполне законно может курить, употреблять спиртные напитки и жить регулярной половой жизнью?

И что скажет вслух нормальный человек, когда во время банального кесарева сечения в брюхе обнаруживается больше (гораздо больше) литра кровищи, если все это происходит под звуковое сопровождение сначала визжащих и гадящих по углам от страха, а потом (после некоторой стабилизации), в лучших традициях отечественной медицины, дающих обязательные к выполнению советы по лечению меньших братьев по разуму; и если все это на фоне классической блевотины фонтаном во время интубации; и если все это на фоне дважды встававшего с обнулением параметров искусственной вентиляции легких (кстати, дыхательной смесью непонятного состава, потому как кислородный датчик сгорел к известной матери пару лет назад, а сжатый воздух так и не подвели) наркозного аппарата; и если все это тянется аккурат 6 (шесть) часов, с двух до восьми?
Ну вообще-то понятно, что скажет. А я, старый девиант и социопат, гордящийся этим фактом, как-то неожиданно даже для себя выдал четвертое четверостишие стиха "Старый конквистадор", принадлежащего перу расстрелянного кровавой ленинградской петроградской чекой наймита мирового капитала и белого заговорщика Гумилева. Причем в своей модификации:
Как всегда, был дерзок и спокоен
И не знал ни ужаса, ни злости,
Смерть пришла, и предложил ей старый воин
Поиграть в изломанные кости.
Вот окружающие ох... э-э-э... удивились...
Вместо морали: А модификацию-то найдет кто-нибудь, ежели в первоисточник не подглядывать?

Великая Октябрьская гендерная революция продолжает шагать по планете. И чем дальше она шагает, тем больше я понимаю, что являюсь гендерным контрреволюционером. И даже гендерным шовинистом. Поскольку равные права преполагают и равные обязанности, если я ничего не путаю.
( Collapse )

Молодой человек демонстрирует необъяснимую привязанность. Увидев меня с криком "де-еди-и-ик!" запрыгивает на руки и утыкается носом в шею, вызывая дикую ревность  бабки.
Хотя вполне допускаю, что дело не в моих человеческих качествах, а в запахе сигарилл. Ибо иногда во время совместных прогулок требует: "Де-еди-и-ик, пф-ф-ф!"...

( Collapse )

Об отмене оплаты за сданную кровь и добровольное донорство я уже писал. Но туточки и госпожа Семакс, будучи грамотным руководителем отечественного здравоохранения, меня обошла, поименовав платное донорство биологической проституцией. Жаль, нет разъяснений из минздрава, является ли безвозмездное донорство биологическим блядством?

Имея 4 места работы, имею и 4 корпоратива. От всех уклонился легко - "жене сказал, что пошел к любовнице; любовнице сказал, что пошел к жене; а сам на чердак - учиться, учиться и учиться".
Да и зачем на клумбе чертополох?

Случайно вспомнилось. Было это лет 7-8 тому назад. Поскольку работал я тогда в дежурантском графике (то есть сутками) то иногда и днем дома появлялся. Сижу дома, никого не трогаю, пью темное пиво. Дочь в аське тусит с подругами заграничными. Из комнаты только слышно: цок-цок-цок-цок ... у-у. Вдруг возмущенно зовет меня. Значит что-то случилось. ( Collapse )