Лето – оно пора отпусков и поездок к морю. А значит для желающих- это еще и пора легальных заработков при наличии дежурств, количество которых определяется числительным «туева хуча».
Есть в нашей губернии достаточно престижный роддом, куда меня на лето 7 раз принимали, а потом увольняли. И снова принимали, потому что ЛЕТО. И снова увольняли, потому, что ЛЕТО кончилось.
Но описываемые события произошли на моем постоянном пастбище имени рабоче-крестьянских родов (кстати, открою страшный секрет – даже самый престижный роддом отличается от рабоче-крестьянского только количеством туалетов на душу госпитализированного населения и качеством их отделки; на исход родовспоможения престижность не влияет – тут как карта ляжет, а качество подготовки кадров и методов лечения в них едино и определяется степенью придурковатости профессорско-преподавательского состава местной т.наз. «медицинской школы»).
Но отвлекаюсь. По причине лета и любви к денежным знакам, а также потому, что работать некому, пошли 3 сутки на работе. Я позволил себе еще на немного остаться на наркоз по одной причине - люблю бескорыстно служить людям работать по трое суток интересные задачи. Абсолютно некооперирующая первородящая 26 лет (олигофрения в стадии суровой дебильности) с массо-ростовыми габаритами 100(кг)х150(см), индекс массы тела, соответственно, около 45 и гестозом (АД до 160/100, отеки, белок в моче). При попытке общения с пациенткой в голове всплывали музыкальные позывные народной радиостанции «Маяк» и текст к этой мелодии «…что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня…». За плечом молодой роженицы во время попытки преднаркозной беседы, словно конвоир маячила суровая крестьянствующая маманя, которая самое главное-то не устерегла («…мне работать надо, а она только во двор гулять выходила…»). Ожидалось плановое кесарево сечение, т.к. в роды это чудо пускать было еще стрёмнее. Акушеры нашу задачу сформулировали предельно просто: - Делайте что хотите, но дайте нам 40 минут и хрен с ним с ребенком, а забирать его никто не собирается, суровая маманя, как опекун, отказ писать будет. Даже пошли на неслыханное - маманю в палату с вечера подселили, чтобы не съела что-нибудь после 20.00 (я лично в пустом желудке все равно сомневался). При попытке завести барышню в операционную возникли препятствия. Она (барышня) уперлась в предбаннике, попытки заманить на конфетку обломались. Начитавшись шибко умных буржуинских книжек об анестезиях у детей и прочих некооперирующих, началось все с мидазолама per os (т.е. выпить ртом). Правда набралось того мидазоламу 5 мг, иначе всему роддому до конца месяца с голой жопой сидеть, а значит могло успокоительно не подействовать. Да и эту порцию еле уговорили проглотить, молодая почти мама все норовила сплюнуть; во время уговоров я был невозмутим, анестезистка подозрительно ласкова, а маманя склонялась к физическому насилию. В операционную нам после мидазолама ее заманить удалось. Но затем, согласно законов Мерфи, приключилось повторное возбуждение: "А чё дядька (это про меня) со мной делать буде-е-ет!", - (всегда подозревал, что нет мне доверия, видимо печать порока на лице присутствует). Резонные доводы, что я не дядька, а хороший; а дядька с ней что мог - уже сделал, были бессмысленны. Плюнули и уговорили на то, что подозрительно ласковая анестезистка Петровна ее только по попке погладит (все-таки, все любят, когда ласкают эрогенные зоны). Погладила (и параллельно сделала 300 мг кетамина, т.е. 3 мг/кг - о ребенке мы все-таки еще думали). Затем, после инъекции половили по предоперационной ее минут 5, что слегка напоминало игру в регби, причем попробуйте угадать, кто отлетит в сторону при столкновении – расставившие руки и стоящие на месте защитники (я, медсестры -2 шт. и маманя) весом около 70 кг все или хорошо разбежавшийся нападающий (она) весом к центнеру? А затем она скисла. Подхватили и, крякнув, перенесли на стол. А потом я рискнул - после оценки степени сопротивляемости, вместо общей анестезии, ее изогнули и я ткнулся иголкой на уровне третьего-четвертого поясничных позвонков (попасть получилось со второго тыка, и до сих пор сомневаюсь – то ли мастерство, которое не пропьешь; то ли Бог, который пехоту любит). Игла была 26 G, я просил толще, но толще не было. Извлечение стандарно - на 5 минуте, ребенок на 6/8 баллов. Пульс и давление у почти родильницы как по линеечке. Через пару минут после извлечения, пациентка, попавшая в мои цепкие лапки поняла, что живой не выберется сфокусировала взгляд и попыталась меня укусить. Пришлось еще подзагружать, рассчитывая, чтобы кусание уже ушло, а дыхание еще нет. И вести далее на самостоятельном дыхании. При переводе в палату она проснулась и еще раз попыталась меня укусить потому что я секси.
А потом, уже после операции, крестьянствующая маманя подошла ко мне и сказала «спасибо» потому, что с ее слов, я был первым, кто с ее дочерью разговаривал спокойно, вежливо и без насмешек.
Кстати, а ребенка она забрала…
